– Я устала, – пожаловалась Мирцелла после нескольких часов в седле. – Далеко ли еще? И куда мы едем?

– Принцесса Арианна везет ваше величество туда, где вы будете в безопасности, – заверил ее сир Арис.

– Путь еще долгий, – сказала Арианна, – но когда мы доберемся до Зеленой Крови, станет легче. Там нас встретят люди Гаррина, речные сироты. Они водят свои лодки на шестах вверх и вниз по Зеленой Крови и ее притокам, рыбачат, собирают плоды и выполняют много других работ.

– Верно, – весело подтвердил Гаррин. – Мы живем на воде, играем, поем и пляшем. Кроме того, мы хорошие лекари. Моя матушка – лучшая повитуха во всем Вестеросе, а отец умеет сводить бородавки.

– Какие же вы сироты, если у вас есть родители? – спросила Мирцелла.

– Они ройнары, – объяснила Арианна, – и их матерью была река Ройн.

– Я думала, все дорнийцы были когда-то ройнарами, – удивилась девочка.

– Отчасти, ваше величество. Во мне течет кровь Нимерии наряду с кровью Морса Мартелла, дорнийского лорда, за которого она вышла замуж. В день их свадьбы Нимерия сожгла свои корабли, и ее народ понял, что назад возврата не будет. Многие радовались, глядя на этот пожар, ибо их путь к берегам Дорна был долог и страшен. Люди гибли от штормов и болезней, попадали в руки к работорговцам. Были, однако, и такие, что оплакивали горящие корабли. Эта красная сухая земля с ее семиликим богом не пришлась им по сердцу. Поэтому они, следуя старым обычаям, сколотили себе лодки из обгоревших корабельных досок и поселились на реке Зеленая Кровь. Мать, о которой они поют в своих песнях, – не наша небесная Матерь, а Ройн, чьи воды питали их на заре времен.

– Помнится, у ройнаров был еще бог-черепаха, – сказал сир Арис.

– Речной Старец – не главное божество, – ответил Гаррин. – Его тоже родила Мать-Река. Он победил Крабьего Короля и завоевал власть над всем, что обитает под проточными водами.

– Ваше величество тоже из числа победителей, – с наигранной веселостью продолжил разговор Дрю. – Мы наслышаны о ваших жестоких сражениях с принцем Тристаном на поле кайвассы.

– Он всегда располагает свои клетки одинаково. Горы впереди, а слоны на перевалах. Ну я и посылаю своего дракона съесть его слонов.

– А ваша служанка тоже играет в эту игру? – спросил Дрю.

– Розамунда? Нет. Я пыталась ее научить, но она говорит, что правила чересчур сложные.

– Она тоже Ланнистер? – спросила леди Сильва.

– Да, только из Ланниспорта, не из Бобрового Утеса. Волосы у нее такого же цвета, как у меня, но прямые, а не кудрявые. Если по правде, она на меня не очень похожа, но когда она надевает мое платье, малознакомые люди могут принять ее за меня.

– Так вы и раньше это проделывали?

– Да. На «Быстрокрылом», на пути в Браавос. Септа Эглантина выкрасила мои волосы в коричневый цвет, будто бы в шутку, а в самом деле на случай, если мой дядя Станнис захватит корабль.

Видя, что девочка устала, Арианна скомандовала привал. Они опять напоили лошадей. Передохнули немного, поели сыра и фруктов. Мирцелла разделила апельсин с Крапинкой, Гаррин плевался в Дрю оливковыми косточками.

Арианна надеялась достичь реки до восхода солнца, но выехали они много позже, чем было задумано, и утренняя заря застала их в седлах.

– Принцесса, – сказал Темная Звезда, поравнявшись с ней, – если вы не намерены все-таки уморить это дитя, я советовал бы ехать быстрее. Шатров у нас нет, а пески днем губительны.

– Я это знаю не хуже вас, сир, – ответила Арианна, однако приняла его слова к сведению. Лошадям приходилось тяжело, но лучше уж потерять шестерых скакунов, чем одну принцессу.

С запада начал дуть горячий ветер, несущий песок. Арианна закрыла лицо. Бледно-зеленый шелк ее вуали внизу постепенно переходил в желтый. Зеленые жемчужинки, пришитые для утяжеления, постукивали одна о другую.

– Я знаю, почему моя принцесса носит вуаль, – сказал сир Арис, глядя, как Арианна прикрепляет ее к своему медному шлему. – В противном случае ее красота затмила бы само солнце.

– Ваша принцесса носит вуаль, чтобы солнце не слепило глаза и песок не набивался в рот, – принужденно засмеялась она. – Советую и вам поступить так же, сир. – Где он набрался этих тяжеловесных любезностей, ее белый рыцарь? В постели он хорош, но остроумие в число его талантов не входит.

Дорнийцы по ее примеру тоже закрыли лица, а Сильва помогла в этом маленькой принцессе, но сир Арис упорствовал. Вскоре по его лицу заструился пот, а щеки сильно порозовели. Еще немного, и он совсем испечется в своей парче, думала Арианна. Такое случалось уже не раз. Много войск с гордо развернутыми знаменами приходили сюда через Принцев перевал, чтобы бесславно сгинуть в красных дорнийских песках. «Солнце и копье, представленные в гербе дома Мартеллов, суть два рода оружия, излюбленные дорнийцами, – сказал Юный Дракон в своем хвастливом «Завоевании Дорна», – но солнце из них наиболее смертоносно».

Они, к счастью, ехали по самому краю пустыни, не углубляясь в нее. Увидев кружащего в безоблачном небе ястреба, Арианна поняла, что худшее позади. Вскоре им встретилось дерево-песколюб – кривое, колючее, но извещающее о том, что вода где-то близко.

– Теперь уже скоро, ваше величество, – заверил Гаррин, увидев вдали, у сухого ручья, целую рощицу песколюбов. Солнце било сверху, как огненный молот, но теперь, в конце пути, это уже никого не пугало. Они остановились, чтобы еще раз напоить лошадей, напились сами, смочили свои покрывала и приготовились к последнему переходу. Еще через пол-лиги появилась тощая трава и оливы. За грядой каменистых холмов трава стала гуще и зеленее. Здесь росли лимонные рощи, орошаемые сетью старых каналов. Гаррин, первым разглядев впереди зеленые воды реки, заорал и помчался к ней.

Арианне, когда она ездила с тремя песчаными змейками навещать мать Тиены, случалось переправляться через Мандер. По сравнению с этим могучим потоком Зеленая Кровь едва ли могла называться рекой, однако она давала жизнь всему Дорну. Имя ей дали за мутно-зеленый цвет, но сейчас эта зелень горела на солнце золотом. Редко глазам Арианны представлялось столь отрадное зрелище. Дальше все просто: они пойдут на шестах вверх до Вервия и поднимутся по притоку, сколько будет возможно. Достаточно времени, чтобы подготовить Мирцеллу ко всему, что им предстоит. За Вервием снова начнутся пески. Чтобы преодолеть их, им понадобится помощь Песчаника и Адова Холма, но Арианна не сомневалась, что получит ее. В доме Уллеров воспитывался Красный Змей до своего посвящения в рыцари, а любовница Змея Эллария Сэнд – внебрачная дочь лорда Кворгила, то есть четверо песчаных змеек приходятся ему внучками. Арианна решила, что коронует Мирцеллу в Адовом Холме и там же поднимет свои знамена.

Лодка, укрытая ветвями плакучей ивы, ждала их в лиге вниз по течению. Эти суденышки, низкие и широкие, Юный Дракон презрительно именовал «хижинами на плотах», но здесь он был явно несправедлив. Все сиротские лодки, кроме совсем уж бедных, ярко раскрашены и покрыты искусной резьбой. Эта, с деревянным рулем в виде русалки и рыбьими головами по бортам, являла взору все оттенки зеленого. На палубе шесты, канаты и сосуды с оливковым маслом, на носу и корме – железные фонари. Но где же команда? – подумала Арианна, не видя ни одного человека.

– Эй вы, лежебоки, рыбьи глаза, просыпайтесь, – закричал Гаррин, спрыгнув с коня. – Принимайте свою королеву! Вылезайте и несите вино. У меня во рту...

Дверь палубной надстройки открылась, и на солнце вышел Арео Хотах со своей секирой.

Гаррин замер на месте, Арианне же показалось, будто секира перерубила ее пополам. Не может быть. Не может быть, чтобы все кончилось этим.

– Ты последний, кого я ожидал здесь увидеть, – сказал Дрю, и принцесса поняла, что пора действовать.

– Прочь! – крикнула она, соскочив наземь. – Арис, защищайте принцессу...

Хотах стукнул древком о палубу, и над резными бортами поднялась дюжина гвардейцев с метательными копьями и арбалетами. Еще несколько появились на крыше каюты.